Женщина в политике — явление, которое вызывает сегодня интерес во всем мире. Не исключением является и Украина. Проблема вовлеченности женщины в политический процесс чаще всего рассматривается через призму взаимодействия (чаще конфликта) полов. Это имеет под собой серьезные основания, восходящие к традиции проведения разделительной грани между женским и мужским населением Земли.
Исторически культура без исключения всех цивилизаций формировала представление об абсолютных различиях, существующих между полами. Абсолютные различия формировало разделение прав и обязанностей в обществах, в большинстве своем — патриархальных. Следовательно, это разделение во многом было неравным, в пользу мужского пола. Предпосылкой к изменению устоявшегося порядка стало провозглашение равных прав и свобод в демократических странах. Таким образом, "гендерное право" заменялось гражданским. Но мгновенная и абсолютная смена может происходить только на бумаге. Реальность предпочитает эволюционность (а значит, постепенность) перехода. Таким образом, провозглашенный принцип равенства действовал с некоторыми "купюрами". Эта неполноценность стала причиной борьбы дискриминируемых групп населения за признание и соблюдение своих прав, в том числе и борьбы женщин за равноправное участие в политическом процессе.
С самого начала борьба проходила под знаменами гендерного равенства. Та же ситуация по большому счету сохраняется и до сих пор. Таким образом, основной причиной удач или неудач женщин в политике принято считать наличие или отсутствие гендерного равенства, которое, выражаясь словами Яны Боцман, есть "во многом привычка, которую следует выращивать, как английский газон, не один десяток лет".
Гендерное равенство само по себе воспринимается как благо, без которого женщин в политике просто и быть не может. Но при этом понятие "гендерное равенство" — довольно коварная штука. Равенство полов означает не только равенство возможностей в политике. Равенство между полами должно, по логике, означать также равенство (идентичность) психологического, физического и иного содержания. Но добиваться принятия этого положения как истинного — просто абсурдно.
Тут у оппонентов полный набор козырей — объективно существующие (вне зависимости от того, принимают их или нет) физиологические и психологические различия между мужчинами и женщинами. Таким образом, ставя гендерное равенство во главу угла равного участия женщин в политике, мы добровольно даем дополнительный, к тому же весьма мощный, инструмент тем, кто не приветствует паритетное с мужчинами включение женщин в политический процесс.
Представляется более прогрессивной позиция обязательного разделения статусов женщины: гендерного и гражданского. В. Соловьев справедливо отмечал, что "любое кокетство с полом, возрастом, с цветом волос есть дискриминация". В политике необходимо говорить не о мужчинах или женщинах, а о гражданах. На политическом уровне есть только один статус — гражданин, который обладает набором гражданских прав и свобод, одинаковых (равных) независимо от гендерных, расовых или этнических характеристик.
Если уж мы говорим о женщине в политике (хотя, на мой взгляд, такая постановка вопроса сама по себе является, по меньшей мере, не корректной), то следует говорить об особенностях политического механизма и социального организма, как они взаимодействуют с физиологическими и психологическими особенностями субъектов политического процесса.
В государстве, где право на власть определялось через династический принцип, механизм продвижения во власть был более линейным, нежели в демократических государствах. Доминирование принципа назначения (монарха — Богом, чиновников — монархом) над избирательным принципом вкупе с традиционным патриархальным обществом исключали саму проблему различных возможностей женщины и мужчины в политике. Кандидатуры не обсуждались (будь то наследник или наследница) в соответствии с династическим принципом.
В демократических государствах "двери в политику" открылись значительно шире посредством введения избирательного принципа, а также провозглашения равенства гражданских прав и свобод. И вместе с этим возникли и новые проблемы: принцип назначения подвергся изменению в соответствии с тем, что теперь все граждане получали декларативно равные права; введение избирательного принципа меняло не только вектор, но и саму суть власти.
Соответственно, изменялись положение и возможности женщин в обществе, государственном управлении. Тем не менее, этот процесс проходил (и до сих пор проходит) не всегда гладко, успешно и не дискриминационно. Причин тому можно назвать несколько. Причины эти разнопланового характера, так как трудности на политическом поприще встречаются всем женщинам, независимо от механизмов их продвижения во власть (назначения или избрания) в демократических государствах.
Основные проблемы не эффективного (не настолько, как хотелось бы и как подразумевается равенством прав и свобод) участия женщин-назначенцев в управлении государством связаны с консервативностью общественного сознания, которое не дает чиновникам-женщинам подняться к высшим ступеням власти. В силу исторически сложившегося порядка все высшие посты (дающие полномочия назначать) занимали мужчины.
В случае с женщинами, пробующими прийти в политику посредством избрания их электоратом, проблем существует значительно больше. Избирательное право утвердило в политике жесткие законы конкурентной борьбы (основой которых является борьба за привлекательность товара). Первые же "женские партии" столкнулись с проблемой консервативности не только со стороны мужского, но и женского электората. Оказалось, что женщины, равно как и мужчины, "не привыкли" голосовать за женщин, вековые традиции патриархального общества не могут исчезнуть мгновенно и бесследно. Традиционная вовлеченность мужчин в политику в большей мере, чем женщин, сформировала миф о том, что любая политическая деятельность — сугубо мужская прерогатива. И этот миф также не развеялся тотчас после провозглашения гражданского равенства. Между тем, давно уже ни для кого не секрет, что жесткость, бескомпромиссность и выносливость в равной степени присущи и женщинам, и мужчинам. К тому же качества, необходимые для политической активности (умение органично влиться в обстановку и сочетание прагматизма и интуиции), собственно и составляют пресловутую "феминность" в ее классическом понимании.
Возвращаясь к конкуренции политических имиджей, нужно отметить, что "женской" сферой деятельности в политике всегда считалась социальная сфера. Исторически сложилось, что в демократиях на постсоветском пространстве именно эта сфера финансировалась по остаточному принципу и, следовательно, постоянно была "в загоне". Какая уж тут симпатия к чиновнику, который ответственен (в силу занимаемой должности) за невыплату зарплат, пенсий и пособий самым уязвимым слоям населения?
Если к этому добавить сущность современных избирательных технологий, где основную роль играют административные и финансовые ресурсы, к которым женщины-кандидаты имеют весьма ограниченный доступ, неудачи женщин на выборах в странах СНГ просто "запрограммированы". Как, впрочем, было бы "запрограммировано" поражение кандидата мужского пола, окажись он в подобных условиях.
Другими словами, пол чиновника в политике является вторичным фактором. Принципиально важным можно считать только гражданское сознание и конституционные права и свободы граждан. Борьба за гендерное равенство в политике само по себе уже является нарушением конституционных принципов, так как на политическом уровне не может быть женщин или мужчин, евреев или русских, чернокожих или белых, могут быть только граждане, абсолютно равные перед законом.
Головкина О.В.
Опубликовано в рубрике 
